«Убить Билла», часть 2
Сами по себе истории, которые рассказывает Тарантино, не так уж сложны. При этом структура повествования – нарочито раздробленного и хитроумно увязанного, длинные диалоги – неподражаемо важные и комичные, визуальный и звуковой ряд – позаимствовавший из кино и музыки все, что автору хотелось, и элегантно упакованный в фирменную оболочку «тарантино», – все это подчинено одной цели. Цель – кино, которое принуждает себя смотреть. Вторая часть досмотрена до конца, головоломка собрана, «ради чего?» – уже вопрос не оценки, а концептуальной дискуссии. Четвертый фильм Тарантино – факт истории кино. О нем еще много напишут, зафиксируем первого впечатление от целого. После «Криминального чтива» снимать просто хорошее кино позволительно кому угодно, кроме автора «Криминального чтива». Полное равнодушие публики и критики к «Джеки Браун» это подтвердило. «Убить Билла» – попытка преодолеть, превзойти все, что было, умереть и родиться заново. Формула фильма: сверхгерои – сверхрежиссура – сверхкино. Конечно, ничего нового нет и не может быть. ВСЁ уже было. Ничего, – говорит Тарантино, – можно еще раз и круче. Сверхгерои. Что бы ни говорил о сверхчеловеке создатель этого понятия г-н Ницше, в художест-вен-ной культуре сверхчеловек представлен всего в трех моделях. Одна из них идет от русской классики и утверждает, что корень «человек» так же несовместим с приставкой «сверх», как «гений» и «злодейство». Такое представление не имеет отношения к фильму Тарантино. Вторая модель уходит корнями в фольклор, но ярко воплощена в западной киномифологии в образе супермена – героя, защитника добрых и слабых простых людей перед злыми самозванными сверхчеловеками. Это Супермен, Бэтмен, Человек-паук, Благородный Разбойник, Бесстрашный Шериф и многие другие. Эту модель в фильме обсуждает Билл, но только теоретически. Третья впервые описана во французском романе XVIII в. («Опасные связи» Шодерло де Лакло, «Жюльетта» маркиза де Сада). Она показывает, что «либертены» – люди, для которых ни в чем нет ни внешних, ни внутренних преград, – в конце концов, находят самое острое наслаждение в охоте друг на друга. Это наш случай, пресловутый конфликт плохого с много-много худшим. Мотивы, кто кого первым предал, и за что бывшие соратницы, подруги, любовники, наставники и ученицы истребляют «своих», – всего лишь мотивы. Есть за что! «Ты убивала. Тебе это нравилось?» – спрашивает Билл у главной героини. – «Да», – просто отвечает Черная Мамба. Даже не это важно. Важно – как? Соблюдение ритуалов – их стиль, а нарушение ритуалов – высшая степень свободы. Расстрелять беременную отступницу со всеми гостями на репетиции свадьбы, покуражиться над пациенткой в коме, выстрелить в противника во время поединка на мечах, отравить учителя, величайшего мастера единоборств, – для сверхчеловека это писк. Ему мало убить друга-врага, сначала он хочет его удивить. Сверхрежиссура. Хотя в разобранном виде «Убить Билла» представляет собой целую энциклопедию цитат, впечатление оригинальности несомненно. И мастерство исполнения и сведЕние – чуть-чуть, но круче. «Монтаж аттракционов» должен соблюсти два требования: разнообразие эффектов и единство целого. Целостность фильма достигается во многом благодаря тому, что процесс преодоления, подъема, сверхусилия происходит и на содержательном, и на формальном уровнях. Как героиня преодолевает препятствие за препятствием (внутренние и внешние), так и режиссер с видим усилием превозмогает сопротивление материала. Это усилие отделяет «Убить Билла» от «легкого дыхания» «Криминального чтива», где и большинство персонажей отличается импульсивностью и непосредственностью. Чего стоит попытка Тарантино срастить в фильме Восток и Запад. Самурайские мечи, восточные единоборства, нравы якудза, целый эпизод в манере анимэ вот-вот отпадут как неуместный антураж, но… Он это сделал. Ума Турман играет роль, которая ей откровенно не по плечу, но она все-таки поднимается, а где-то и взлетает выше себя. Как сверхгерои фильма стараются поразить любимых врагов, в первую очередь поражая их вообра-жение, так поступает и режиссер со зрителем. Сама завязка кошмарна и то, что происходит потом, не многим краше. Во второй части героиню хоронят заживо. Темный экран, темный зал, только громкое дыхание Черной Мамбы, переходящее в хрип, стук забиваемых гостей и грохот летящих сверху килограммов земли. Я едва успел подумать, что Тарантино создал одно из самых неприятных переживаний в кино, сопоставимое с бритвой, разрезающей глаз, в «Андалузском псе» Бунюэля, как вскорости режиссер продемонстрировал и собственную версию «истории глаза». При всем сказанном он нигде не переходит границ художественности. Натурализм и шок остраняются прелестным черным юмором. Все сделано со вкусом – и в смысле «вкусно», и в смысле «не нарушая меры». Пуанта – последняя ударная точка этой бьющей по нервам эстетики удивительно проста. Ангельски улыбающаяся пятилетняя девочка рассказывает маме о смерти «друга» Эмилио, аквариумной рыбки, – и мы видим спокойного и любопытного сверхчеловечка будущего, которому ничего не придется в себе преодолевать. Сверхкино. Выход фильма в прокат двумя частями – уже вызов и демонстрация: стандартные рамки я перерос, а сокращать ничего не буду. Сами части невелики – 1:47 и 1:34. При сведении их в трехчасовой формат рассказанная история, пожалуй, бы только выиграла. А эффект, без паузы между частями, явно бы проиграл. При этом в «Убить Билла» интересна не только взаимная увязка частей и глав, его цитатность и сшитость из предыдущего кино, его целостность и своеобразие, а еще и то, как четко в нем просматривается следующее кино. Что никак не отнимешь у фильма – мощный оптимистический катарсис. Попробуйте лежа в тесном гробу снять с ног узкие кожаные сапоги, туго перетянутые ремнем… Она это сделала. Черная Мамба, каждый миг жизни которой, по воле великого и ужасного Билла, превращен в страдание, преодолевает все. В гнусном отряде убийц «Смертельные гадюки» она оказалась жертвой и это придает ей некоторое благородство. Когда она совершает месть, свободная от эмоций, от ненависти и привязанности, узнавшая все, что хотела знать, это выглядит как гармоничное завершение ритуала. Более того, она обретает благо, которого в начале была так мучительно лишена и о котором не смела мечтать, – живую дочь, и как будто уходит из мира насилия в нормальный мир, открытый любви. Тарантино и хэппи-энд? Нет, никакого конца. У «Медноголовки» Верниты Грин, убитой соратницы, осталась дочь-подросток, которая со временем настигнет Черную Мамбу, а многообещающая малышка Би Би, дочь Мамбы и Билла, в свою очередь растопчет ее, как рыбку на ковре… Выходя из зала, пожелаем, чтобы круг сверхкино вершился и дальше… только в кино.

Николай Гладких 20 июня 2004