АНТИКРЕСТОВЫЙ ПОХОД СЭРА РИДЛИ

Царство Небесное (Kingdom of Heaven). США – Великобритания – Испания, "20th Century Fox", 2005. Режиссер – Ридли Скотт. Автор сценария – Уильям Монахан. Композитор – Гарри Грегсон-Уильямс. В ролях: Орландо Блум (Балиан д'Ибелин), Лайэм Нисон (Годфри д'Ибелин), Дэвид Тьюлиз (госпитальер), Эдвард Нортон (Балдуин IV), Мартон Чокаш (Ги де Лузиньян), Эва Грин (Сибилла), Джереми Айронс (Тиберий), Брендан Глисон (Рейнальд де Шатильон), Гасан Массуд (Саладин), Джаннина Фачио (сестра Саладина), Иен Глен (Ричард Львиное Сердце). 145 мин.
Ридли Скотт – один из редких режиссеров, умеющих органично соединять зрелищные качества массового кино с достоинствами кино авторского. Его «Гладиатор» (2000), являясь римейком «Падения Римской империи» Энтони Манна – знаменитого блокбастера 1964 г., оказался настолько более драматичным и выразительным, чем первоисточник, что даже оскаровская комиссия посчитала сценарий «Гладиатора» оригинальным, несмотря на очевидное тождество двух сюжетов. Именно к фильму Э. Манна восходят основные исторические несообразности в «Гладиаторе», возбудившие такие споры в интернете. Однако Скотту удалось вдохнуть в полумертвый жанр ту энергию, благодаря которой исторический «эпик» вновь занял одно из главных мест на западном кинорынке. Не удивительно, что новое кинополотно Скотта «Царство Небесное», посвященное крестовым походам, вызвало общий интерес и бурную дискуссию. Сюжет фильма вписан в каркас хорошо известных исторических событий. Иерусалимское королевство, образовавшееся в 1098 году после успешного Первого крестового похода, продержалось почти девяносто лет. В 1180-х гг. ситуация предельно обострилась – египетский султан Саладин объединил силы мусульман, в то время как среди христианских вождей усилилась борьба за власть. После смерти иерусалимского короля Балдуина IV от проказы [1] на трон вступил Ги де Лузиньян, муж его сестры Сибиллы. В 1187 г. Рейнальд де Шатильон, хозяин крепости Керак, самовольно нарушил перемирие с Саладином, спровоцировав и мусульманского султана и христианского короля к военным действиям. В битве у Хаттина Саладин нанес сокрушение поражение армии крестоносцев и двинулся на Иерусалим. Оборону Священного города возглавил барон Балиан д'Ибелин, но силы были слишком неравны. 2 октября 1187 г. город был сдан Саладину на щадящих условиях. Балиан д'Ибелин (Орландо Блум) и стал главным героем фильма. По сценарию, он на много лет помолодел; изменены многие обстоятельства его биографии – впрочем, в рамках допустимого художественного вымысла, какой, к примеру, позволял себе достославный соотечественник сэра Ридли Скотта, основоположник исторического романа сэр Вальтер Скотт. Существенно то, что все отступления от исторических фактов подчинены единой идее, выраженной в «Царстве Небесном» последовательно и недвусмысленно. Эта идея сама по себе довольно скандальна. Она состоит в полной десакрализации христианской церкви как духовного, идеологического и социально-культурного института. Говоря попросту, Р. Скотт показывает, что христианский мир – бессодержательная или ложная общность. В свое время А. Солженицын вменил «Андрею Рублеву» А. Тарковского сугубо светское изображение христианского средневековья, в частности выразившееся и в том, что персонажи на протяжении фильма не крестятся. О фильме Ридли Скотта мало сказать, что никому из его героев-крестоносцев ни разу не приходит в голову перекреститься или помолиться. Вся институциональная атрибутика христианства здесь предельно минимизирована и, как правило, представлена в резко негативном свете. Фильм начинается с эпизода похорон жены Балиана (по необъясненной причине покончившей с собой). Над ее телом склоняется священник и, увидев на шее усопшей золотой крестик, жадно срывает его. Через несколько минут святой отец – мародер и глумливый циник – будет ранен Балианом и сожжен заживо. Это преступление и толкнет героя в Святую землю – искать прощенья у Бога за грех жены и свой собственный и одновременно бежать от наказания местного епископа. На пути и по прибытии Балиана в Иерусалим не раз обыгрывается тема: церковь – разжигательница войны. «Смерть язычника не есть убийство – это путь на небо», – твердит проповедник. При этом отец Балиана считает совершенно иначе: «Мир между христианами и мусульманами – это заслуга Саладина и нашего короля. Думал ли ты, что в этом смысл крестового похода?» Впервые увидев мусульманский намаз, Балиан делает неожиданное открытие: "Молятся, как мы". Вскарабкавшись к высшей точке города – месту распятия Христа, герой вопрошает: «Господи, чего же ты ждешь от меня?», но не получает ответа. «Господь не явился ко мне, даже на Голгофе». Религия как трансцендентный, сверхчувственный опыт, никому в «Царстве Небесном» в принципе не дается. Но участие Бога в судьбе героя как бы присутствует через событие. Перед отплытием на корабле через Средиземное море его предупреждает монах-госпитальер (Дэвид Тьюлиз), единственный симпатичный священнослужитель в фильме: «Плаванье может быть опасным. Если захочет Господь, он сохранит тебе жизнь. Если же нет – на все Его воля». Крушение, уничтожающее корабль и всех людей на нем, не заставляет себя ждать. В живых остаются только Балиан и симпатяга черный конь. Наш знакомый госпитальер, предупреждавший Балиана, предусмотрительно переплывает море на другом корабле и вновь встречает молодого собеседника. Он продолжает развивать мысль о различии между служением церкви и истинным благочестием: «При слове "церковь" я вижу толпы фанатиков. Святость – в делах твоих … и от твоих решений зависит, благочестив ты или нет». В Иерусалиме вешают тамплиеров, совершавших разбойные нападения на язычников. – Они убивают, поскольку папа призвал к этому, - комментирует Балиан. – Да, но не Господь. И не король, - отвечает добрейший госпитальер. Красный крест ордена тамплиеров носят однозначные мерзавцы – Ги де Лузиньян (Мартон Чокаш) и Рейнальд де Шатильон (Брайан Глисон). Для них религия – не более чем прикрытие своеволия и бесчинства. "А ты свои грехи в Назарете замолишь", – подмигивает Шатильон Лузиньяну. "Война – это наш крест", – в очередной раз сообщает Лузиньян, всем видом показывая, что нести этот крест ему не в тягость. Положительные герои истолковывают христианство как путь личного выбора и личной ответственности перед Богом. «Когда тебя призовет Господь, – наставляет молодого Балиана король Балдуин, – ты не сможешь сказать, что слепо исполнял приказ, не задумываясь о последствиях». Его сестра Сибилла, которая станет возлюбленной Балиана, разграничивает ислам и христианство: «"Покорись!" – сказал пророк. А Иисус сказал: "Решай!"» Тема десакрализации церкви и религии определяет всю концепцию и конструкцию фильма. Для того сценаристу Уильяму Монахану и постановщику Ридли Скотту и понадобилось сделать родовитого пожилого барона Ибелинского молодым бастардом, как бы по случайности, даже против своей воли втянутого в войны крестоносцев, чтобы показать завоевание и отстаивание Иерусалима как чужой и чуждый нормальному человеку проект. О каком-либо духовном, символическом, внебытовом образе Священного города нет и речи. Иерусалим будет отдан Салдадину без тени сожаления, потому что в душах людей он давным-давно пал. Город лишен ценностного смысла даже для Иерусалимского первосвященника (Стивен Робертсон) – трусливого и бестолкового полуфарсового персонажа, поначалу предлагающего Балиану быстренько смыться из осажденного города. – А как же ваша паства? – Их доля, и правда, незавидна. Но на все воля Божья. Но и это пустяки по сравнению с его более поздним предложением: – Можно принять ислам и покаяться. – Я много узнал от вас о религии, ваше преосвященство, – иронизирует Балиан под дружный смех зала. (Излишне говорить, что этот невероятный образ ничем не напоминает реального патриарха Иерусалимского Ираклия, игравшего далеко не пассивную роль в жизни осажденного города). Число примеров, подтверждающих, что для основной массы крестоносцев, служителей церкви, рыцарей орденов нет ничего истинно святого, легко утроить. Что же является святым для положительных героев Ридли Скотта – самого Балиана, его отца Годфри д'Ибелина (Лайэм Нисон), прокаженного короля (Эдуард Нортон), его военачальника Тиберия (Джереми Айронс)? Честь рыцаря и конкретный гуманизм. «Не трусь перед лицом врага. Всегда говори правду – даже если тебе грозит смерть. Помогай беззащитным и не совершай зла. Пусть это будет твоей клятвой». Даже когда сам умирающий Балдуин предлагает молодому барону руку своей сестры и королевский престол – ценой небольшого вероломства (казни Лузиньяна), тот решительно отказывается. Королевство быстро приходит к политической и военной катастрофе и герою лишь остается бороться за жизни тех, кого можно спасти. Трансцендентный, высший взгляд на вещи возникает в фильме только один раз. Когда сопротивление исчерпало все возможности и мусульмане вот-вот возьмут город. Камера плавно воспаряет высоко вверх и как бы с точки зрения небесного наблюдателя смотрит на копошащийся муравейник, где армии двух религий ведут свои мальчиковые разборки. Музыка при этом звучит мусульманская. Исламский мир представлен в фильме сравнительно скупо, но целостно. В нем нет отпадения пути религии от пути чести. Минимум трижды мы видим коллективные молитвы мусульман. Их вождь Саладин (Гасан Массуд) мудр и великодушен, он и орудие Аллаха, и рыцарь чести, гордо произносящий: "Я – Салах ад-Дин" (имя, как известно, означающее «честь веры»), и реалистичный политик. – Что для тебя Иерусалим? – спрашивает его Балиан. – Ничто, – отвечает султан. Отступает назад и добавляет, триумфально сжав кулаки: – И весь мир. Саладин действительно повел себя терпимо по отношению к жителям города, но гораздо более прагматично, чем представлено в фильме. По подсчетам историков, около 18 тыс. человек он отпустил за выкуп, от 11 до 16 тыс., не сумевших заплатить за себя, были обращены в рабство. По фильму, Балиан добивается жизни и свободы для всех. »Я сдал Иерусалим, – сообщает он горожанам. – Все беспрепятственно могут уйти. Если это Царство Небесное, Господь о нем позаботится». Его слова встречаются шумным одобрением. Божье благоволение такому решению будет еще раз выражено устами мусульманского вельможи, одного из приближенных Саладина: «Если бы Бог не любил тебя, он не позволил бы сделать то, что ты сделал». В богооставленном царстве земном герой фильма выступает как спаситель – не всего человечества, а лишь мирных жителей одного города, честно исполнивший свой долг. У него нет идей и недоступных здравому разумению ценностей, ему не нужны святыни, власть, слава, золото и чужая земля. Сибилле, бывшей королеве Иерусалимской, он поясняет, окончательно расставив точки: «Твое царство было здесь (показывает на висок) и здесь (показывает на сердце). Это царство потерять нельзя». Забирает ее с собой и увозит во Францию, чтобы вернуться к скромной работе кузнеца. Убийство, совершенное три года назад, надо думать, на родине забылось или считается искупленным. Концепция авторов фильма реализована последовательно и недвусмысленно. Это позиция антиклерикальная, рациональная, индивидуалистская. Заложенная в протестантизме идея о том, что человек идет путем личного искупления и степень Божьей благоволения к нему оценивается исключительно по эффективности его трудов, здесь доведена до некоего логического конца. Автор этой рецензии – не верующий и никоим образом не собирается обижаться на английского режиссера за то, каким манером тот сдал язычникам главную христианскую святыню. Но он искренне удивлен тем, что в десятках рецензий и откликов обсуждаются главным образом три вопроса: 1) насколько достоверна историческая основа, 2) сохранил или утратил режиссер творческий потенциал, 3) справился ли с ролью молодой красавец Орландо Блум? Идеология «Царства Небесного», определяющая весь его сюжет и образный строй, практически никому не интересна. Обсуждать «Царство Небесное» как исторический эпик особо нечего. В «Гладиаторе» Ридли Скотт сделал с жанром все, что хотел. Единственный момент, который хочется упомянуть - кадр, в котором появляется сестра Саладина, взятая в плен Рейнальдом де Шатильоном, - женщина в чадре посреди колосящегося поля. Когда она открывает лицо (чего, наверное, не сделала бы настоящая мусульманка), мы видим Джаннину Фачио, супругу режиссера, сыгравшую жену Максимуса Децимуса Меридия, которая являлась в воспоминаниях герою «Гладиатора» среди похожих колеблемых ветром колосьев. Эта автоцитата прекрасно прочитывается, и нам не нужны никакие разъяснения о судьбе этой женщины. »Царство Небесное» любопытно как своего рода ответ на вызов, провозглашенный Мелом Гибсоном в «Страстях Христовых». Город Страстей Господних сегодня никому не нужен - такова внешняя перекличка сюжетов. Внутренняя связь в том, что оба режиссера пытаются найти Царство Небесное внутри человека. Полемика же в том, что Ридли Скотт больше не хочет ни жертв, ни культа жертвы. Как бы то ни было, оба фильма по-разному свидетельствуют даже не о кризисе христианской веры, а о далеко зашедшем распаде христианства как культурной формы, как общепонятного языка (включая сюда и слова, и жесты, и символы, и формы поведения с опознаваемым смыслом). Гибсон старается «пробить» зрителя на уровне физиологических реакций, может быть, справедливо считая, что проповедь словами уже мало что кому «говорит». Герои Скотта словом и поступком утверждают: церковь нас больше не объединяет в культурно-смысловое целое. Глубокое равнодушие публики к этому месседжу «отвечает» само за себя. [1] Если говорить точнее, Балдуин IV, прозванный Прокаженным, находился на троне с 1174 по 1183 г., но из-за его болезни королевством управлял граф Раймунд Триполитанский (в фильме аналогичную роль играет персонаж по имени Тиберий (Джереми Айронс)). Балдуину IV наследовал его пятилетний племянник Балдуин V, умерший в 1186.

Николай Гладких
30 мая 2005