ОНО, КОНЕЧНО, АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ ГЕРОЙ…

Новый ренессанс «античного» кино в Голливуде, начатый «Гладиатором» (2000) и в этом году подаривший нам «Трою», «Страсти Христовы» и «Короля Артура» (где действие отнесено к последним годам Римской империи), в конце ноября ознаменовался еще одной внушительной премьерой – фильмом Оливера Стоуна «Александр». То, что к личности великого македонского завоевателя обратился постановщик уже классических фильмов о современной войне («Сальвадор», «Взвод», «Рожденный 4-го июля») и кинобиограф Дж. Ф. Кеннеди, Р. Никсона и Ф. Кастро, делало проект особенно многообещающим. Кто, как не Стоун, умеет показать яркого харизматика, со всей его цельностью и противоречивостью – не только на войне и в политике, но и в бизнесе («Уолл-Стрит»), в музыке («The Doors») и за чертой морали и закона («Прирожденные убийцы»)? Увы, на этот раз результат не слишком оправдывает ожидания. В предыдущей американской версии «Александра Великого» (1956) тридцатилетний Ричард Бартон играл главного героя с юных лет перезрелым, волевым и откровенно скучным. Александр Колина Фаррелла, наоборот, молод, психически пластичен, но волевой мощи ему откровенно не достает. Образ македонского царя постоянно двоится – видимо, таков замысел. Как эллин, убежденный, что он несет греческую культуру и греческую идею «свободы» на «варварский» и «рабский» Восток, Александр оказывается сам покорен Востоком – не только его богатством и роскошью («Войти в Вавилон легче, чем выйти из него»), но отчасти и признанием его культурных традиций («Больше всего меня злит ваше презрение к миру, который намного древнее вашего»). Утверждая себя как личность, он стремится избавиться от противоборствующих влияний отца и матери, но женится на подобии матери и повторяет не лучшие черты отца. Как мужчина, он определенно гомосексуален, но чтобы продолжить род и символически связать Грецию и Восток вступает в брак – а со временем заводит еще пару жен. Как политик и военачальник, он опирается на тесный круг македонской аристократии, но в конце ведет себя как мнительный и упрямый деспот, и окончательно разрушает этот круг своей смертью, когда все сподвижники начинают биться за власть. Как «сын Зевса», он тянется от темного Диониса (Дионису по-разному служат и его отец и его мать) к солнечному Аполлону, но заканчивает пьяным призыванием бога вина. Образ получился живой, но мелкий. Слова «Великий» в оригинальном названии закономерно нет. Главный герой не вытягивает даже трехчасовую громаду фильма – трудно поверить, чтобы он смог 13 лет строить грандиозную империю. Драматургия настолько провисает уже в середине, что эффектный эпизод с предательским убийством Филиппа Македонского авторам приходится ретроспективно перекидывать в последнюю треть. В конечном счете, родители Александра – Филипп (Вэл Килмер) и Олимпиада (Анджелина Джоли) оказываются наиболее сильными фигурами в фильме и в актерском, и в содержательном плане. Визуально фильм, безусловно, красив, даже иной раз «с избытком». Когда македонская армия вступает в Вавилон, в одном кадре мы видим и нефритовые ворота Иштар, и висячие сады Семирамиды и, как ни удивительно, недостроенную Вавилонскую башню прямо со знаменитой картины Брейгеля. Уделив много внимания психологическим изыскам, Стоун показал всего два сражения Александра. Первое – при Гавгамелах. Учитывая, что Гавгамелы находятся на территории современного северного Ирака, весь эпизод не может не вызывать определенных ассоциаций. Для македонцев это как бы и не завоевательная война, а освободительная миссия – героический поход свободных людей Запада против огромной армии рабов, согнанных плетью сатрапа. Персы, разумеется, не мусульмане, но рельефно показанные «ближневосточные» типажи с завитыми бородами точно проецируются на популярный сегодня «образ врага». Победу приносит не число, а превосходство идеологии, духа солидарности и военного гения – Саддам, пардон, Дарий трусливо бежит с поля боя. Привыкшие к скупым мужским ласкам македонцы вступают в царский гарем, как в воплотившийся мусульманский рай, и Александр проявляет прославленное в веках великодушие к пленницам. Только заключительная батальная сцена неожиданно напоминает о настоящем даровании автора «Сальвадора» и «Взвода». Македонская фаланга – совершенный танк древности, перепахивая джунгли, сталкивается с еще более сокрушительной «техникой» – строем боевых слонов. Апокалиптическая бойня повергает на землю неуемного завоевателя и его проект, но хотя бы под конец поднимает общий драйв фильма. В финале старый Птолемей (Энтони Хопкинс), сподвижник Александра, в чьи воспоминания вписана вся сюжетная канва, произносит длинное и невразумительное резюме, общий смысл которого примерно таков: в своих замыслах Александр потерпел неудачу, но такая неудача стоит многих удач. Жаль, что о фильме Оливера Стоуна не скажешь даже этого. Для истории кино «Александр» – проходной высокобюджетник. А вот для учителя истории – вполне пригодный наглядный материал и повод подискутировать с детьми о личности прославленного македонца.

Николай Гладких 27 ноября 2004